С верёвок в офис
Михаил Толкушкин написал для «Фонаря» колонку, как от промышленного альпинизма он пришёл к работе в офисе. Мужчина рассказал о тонкостях «завешивания», во сколько лет он освоил «верёвки», какую работу он выполнял и как это всё происходило. Также Михаил вспоминает интересные истории, связанные с профессией, и даже сравнивает промышленный альпинизм с работой по телефону.
— Если вы зададите ребёнку вопрос: «Кто ты?», скорее всего, он вам ответит: «Я Маша/Саша», то есть назовёт имя. Если же вы спросите взрослого человека, то он с большей вероятностью назовёт профессию. И это не удивительно. Ваша работа — это дело, которым вы занимаетесь основную часть своей жизни. И смысл тут ни в потраченных часах. Работа, всё-таки, определяет человека, характеризует его как личность.
Если бы у меня спросили в 20 лет, кем я вижу себя в 40, я бы пожал плечами, как, наверное, и многие в таком возрасте. Тогда я — студент Белгородского технологического университета, учусь на дорожника, занимаюсь туристическим многоборьем, и параллельно начинаю работать в промышленном альпинизме. Почему пошёл в этом направлении? Наверное, потому, что можно было совмещать учёбу, верёвки, которые я любил (туристическое многоборье — это преодоление препятствий с помощью верёвок) и зарабатывание денег. Я получал огромное наслаждение после того, как объекты — чаще всего это фасады зданий — становились яркими и индивидуальными. За 12 лет много зданий в Белгороде и области прошли через наши руки.
Яковлевский рудник
Промышленный альпинизм предполагает, что при работе не используются строительные леса, подъёмные механизмы, люльки, подмости или другие платформенные устройства. Рабочее место промышленного альпиниста оборудовано верёвкой, по которой альпинист осуществляет подъём и спуск. К услугам промышленного альпиниста прибегают там, где устройство платформенных устройств нецелесообразно по экономическим причинам или сопряжено с трудностями технического характера.
С ранней весны до поздней осени и первых заморозков мы работали на улице, порой даже зимой приходилось висеть на верёвках (завешиваться — профессиональный термин — прим. Ф.) Помню, красили мы Яковлевский рудник. Дух захватывало от масштабности: высота около 80 метров. Фасад рудника разукрашен в белые и зелёные цвета зигзагами. Нас было десять человек, и нам предстояло разлинеивание: разметить каждую сторону здания. Для этого нужно было вбивать дюбели в бетонную плиту и натягивать нити, на которые потом ориентироваться при покраске. Один человек командовал снизу, он видел разметку со стороны. Остальные, как тараканы, последовательно спускались по стене, забивая дюбеля в нужные точки для правильного рисунка. Вся эта эпопея продолжалась около пяти часов, на жаре, спрятаться некуда, только белые одежды немного помогали. Постоянно хотелось пить.
Помню, в 20 метрах от меня оказалась офисная часть объекта, где располагались люди. Было видно, как там комфортно работать: воздух охлаждали кондиционеры, стояли кулеры с водой. На нас с любопытством смотрели красиво одетые девчонки, трудящиеся там. Когда был перерыв, мы спустились в тенёк на травку и лежали, отдыхали, а девочки нам кричали, как они нам завидуют, что мы можем позволить себя поваляться. А мы просто охлаждались после такой сковородки.
Отдельно хотел бы рассказать про график: работали мы по 8-10 часов, иногда в выходные, порой и в праздничные дни. Даже по ночам. Так было нужно, чтобы нам не мешали. На руднике, например, для нас останавливали подъёмные механизмы, чтобы мы могли их покрасить. Обычно они никогда не останавливаются, но иначе было никак.
«Славянский комплекс»
Когда мы трудились на «Славянском комплексе», первое время нам приходилось ходить с краской на 20 этаж, по 15 килограммов в каждую руку. В первую неделю к таким нагрузкам надо было адаптироваться. Да и высота была приличная. Кроме того, «завешиваться» приходилось с двумя-четырьмя вёдрами краски, а это прибавляет экстрима в и так непростую работу. Потом, конечно, запустили лифты, и с подъёмом стало легче, но красить вручную, вися на веревках по 4-6 часов, не так просто, как может показаться со стороны. Для работы на высоте нужна концентрация и внимание к спусковой системе, а при покраске активно работает плечевой пояс. Через 2-3 часа ноги начинают неметь, от того что вены передавливаются. Но, несмотря на все трудности, я получал огромное удовольствие от того, что мог созерцать город с высоты этого здания: вид там был великолепным.
Нефтебаза
Красили мы как-то нефтебазу. Погода была волшебная, вот только ветер с переменными порывами создавал нам помехи. Покраску резервуаров для топлива мы делали аппаратом высокого давления. Очень удобное устройство: факел краски из пистолета равномерно и быстро покрывает поверхность. Но, как я уже упомянул, был порывистый ветер, который к тому же менял направление. По итогу, уже к обеду, наши лица, глаза, руки, одежда — всё было в краске. Обед у нас тогда проходил на полянке, потом мы спали минут 30 и снова шли работать. Кто-то может сказать, что где же это видано: спать на работе! Но специфика нашей профессии такова, что из-за сильной нагрузки, без такого перерыва сложно отработать вторую половину дня. Работа очень энергозатратная.
СГОК в Старом Осколе
На высоте 25 метров, на страховке и щитах передвигались по узким швеллерам. Остановиться было невозможно, пока не дойдём от одного конца стены до другого. Солнце жарило тогда изрядно, но спрятаться некуда. Из-за особенности здания приходилось даже обедать на высоте, так как возможности слезть не было. Но сон никто не отменял! Пристёгивались в натяжку к швеллеру, и спали по 20-30 минут на щитах, а щит был 1,5 метра на 30 сантиметров, почти как кровать, но только шаг вправо-шаг влево — 25 метров высоты. А так — на свежем воздухе хорошо спится, ветерок обдувает, птички поют. Красота! С водой, правда, сложно, ну не взять с собой кулер никак.
Как я попал в офис?
Благодаря промышленному альпинизму, я посмотрел много мест Белгородской области, куда вряд ли попал бы в силу закрытости объектов. Профессия очень тяжёлая, но безумно интересная и разносторонняя. За 12 лет работы я научился штукатурить, красить монтировать металл, оборудование, вентилируемые фасады; занимался утеплением, демонтажем стеклопакетов. Как раз на них я получил ожоги лица, так как стёкла были зеркальным и солнце отражалось в них. Хватило одного дня, а кожа от ожога восстанавливалась в течение месяца.
Каждый объект — это новые впечатления, новые задачи. В нашей команде именно мне приходилось общаться с заказчиками и субподрядчиками, и это мне очень нравилось: информационный и энергетический обмен. Я понял, что мне нравится в принципе общаться с людьми. И вот в 2015 году весной мы зашли на объект, на котором хорошо могли заработать. Начали трудиться с напарником, и совершенно внезапно мне позвонил родственник и предложил поменять род деятельности. Первая реакция была — страх неизведанного: здесь я всё знаю, зарабатываю хорошие деньги, а там — всё новое! Я думал несколько дней, и решился. Я не мог бросить напарника одного на середине работы, договорились, что доделаем объект, а я пока, параллельно, попробую свои силы в продажах. Началась первая работа не телефоне.
Легко ли работать на телефоне?
Работал я из дома менеджером по продажам. Хочу сразу сказать, что первые два месяца были для меня переломными и очень тяжёлыми. Моральных сил оставалось всё меньше и меньше, и только поддержка жены позволила мне выстоять. Невероятно сложно начинать что-то новое с нуля, неизведанное. Надо постоянно учиться, анализировать ошибки и делать выводы. Да и в финансовом плане в первое время было тяжело. Но мне очень нравилось общаться с людьми: клиентами, поставщиками. Я узнавал много нового, познакомился с большой командой нашей компании в других городах России.
Уже в 2017 году я набрался опыта настолько, что мы решили снять офис. Было очень волнительно, ведь для меня это был новый уровень. Кроме того, у меня появился первый подчинённый. Я рос как руководитель. Но и без подводных камней не обошлось. В 2018 году нас затопило. Утром я зашёл в офис, в темноте сделал шаг вперёд и наступил в лужу. Пятисантиметровым ровным слоем по офису и складу стояла вода. Я оперативно начал предпринимать действия и стал вытаскивать намокший товар, помогала мне старшая дочка, на тот момент ей было 11 лет. Я пробил отверстие в полу, чтобы вода могла уходить в подвал, вызвал арендодателя. Подмокший товар был раскидан на лужайке возле офиса. А мой менеджер сидела и вообще нечего не делала, лишь брезгливо смотрела, как я в туфлях хожу по воде и выношу товар, спасаю технику. Благодаря этой ситуация понял, что рядом нужны люди, близкие по духу, принял решение расстаться с менеджером, поменять офис. Через месяц переехал в новый, позвал одноклассника и набрал сильную команду соратников. Сегодня это мой второй дом.
Порой, когда я слышу или читаю жалобы людей о том, как они устали работать в офисе, и как бы они хотели на солнышко и свежий воздух, я вспоминаю свои верёвки и сложности промышленного альпинизма, и мне становится невероятно комфортно: в прохладном воздухе, чистой одежде и рядом с кулером. Я рад, что так кардинально сменил свою деятельность, хотя я никогда бы не сказал, что это было легко. Но всё возможно.
